photo

Мы можем. Я могу!

Онкология надежды

ЧТО СКАЗАЛ ПОКОЙНИК

Если помните, так назывался детектив польского автора Иоанны Хмелевской.  Да, детектив замечательный, скажете вы, но какое отношение он имеет к раку? Никакого. Но не мог же я озаглавить текст «Что сказал ваш анализ крови». Да, такой заголовок более уместен для блога онкологической тематики, но звучит как-то уж больно пресно. А между тем все, что связано с раком, в очень большой степени – детективная история, которую нужно постоянно расследовать.

И вот расследовать-то ее трудно по очень многим причинам. Уж с больно изощренным преступником приходится иметь дело! Да и наша беспечность помогает ему делать свое черное дело.
Кстати, о беспечности. Конечно, по большей части мы с вами беспечны: не хотим думать о неприятном, отодвигаем от себя пугающие мысли… Да, это позиция страуса. Но не предлагаете же вы день и ночь только о болезни и думать?! Так ведь и с ума сойти недолго! Нет, конечно, ничего подобного и в мыслях не держу. От пустых переживаний никакой пользы нет – один вред. Но и совсем отмахнуться от раздумий тоже не получится: всегда где-то в подсознании гнездится червь сомнения. Важно не дать этим мыслям вариться самим по себе, а трансформировать их в конкретные действия. Какие? По возможности – простые и доступные, которые можно легко повторять без обращения к врачу, испрашивая направление на всевозможные сканы и другие инструментальные методы диагностики.
Недавно я поместил здесь пост с описанием идеального способа избавления от навязчивых мыслей (https://oncohope.net/2018/12/04/a-chto-ya-govoril/). Напомню, речь там шла  о новой разработке объединенной команды ученых разных стран, показавшей возможность с невероятно высокой точностью, более 95%, ответить на вопрос, завелись у вас атипичные клетки или нет, и если завелись, то как сильно они преуспели. И сделать это всего лишь по одной капле крови!!!Мне кажется, очень многие из нас, и те, кто пребывают во вполне здоровом состоянии, и те, кто находятся в ремиссии, и те, кто сейчас в процессе лечения, многое бы дали за доступ к такому анализу. Что и говорить, классный метод! Проблема только одна: для широких масс он пока недоступен.
А что доступно? Давайте вместо пустых сожалений посмотрим, какие же инструменты мы можем использовать прямо сейчас для понимания того, где мы находимся. Конечно, ни о какой 95%-ной точности этих методов говорить не приходится. Каждый из них в отдельности показывает тенденцию, направление развития, в лучшем случае – высокую вероятность наличия раковых клеток, но без четкой дефиниции того, какого они генеза. Впрочем, согласитесь, это лучше, чем гадать на кофейной гуще, тем более что суммарно вероятность правильного ответа возрастает. Это разумное разрешение наших беспокойств: если подозрения подтверждаются, то это серьезная причина бить тревогу и обращаться к доктору за направлением на дальнейшие исследования.
Итак, о чем же может поведать нам рутинный анализ крови. Ну, не совсем рутинный, конечно, а несколько расширенный.
Примечание.Без всякого анализа крови ежедневно очень полезно измерять утреннее значение рН слюны. Если его величина ниже отметки 7, то посмотрите его изменение через 15-20 минут после приема пищи (https://oncohope.net/2016/10/03/opyat-rn/ ).
Примечание 2.Еще один простейший тест, не связанный непосредственно с раком. Поскольку корни многих дегенеративных заболеваний уходят в кишечный тракт, то полезно иметь хотя бы общее представление о его состоянии. И в первую очередь о том, насколько эффективно он препятствует попаданию в кровоток того, что туда ни в коем случае попадать не должно. Тест прост. Поешьте вечером салат из вареной свеклы, а утром посмотрите на цвет вашей мочи. Ее красный цвет говорит о «дырявости» стенок кишечника. Чем более насыщен цвет, тем больше в нем дырок. Что с этим делать? Последовать приведенными в последнем посте рекомендациям д-ра Стивена Гандри. Должно помочь.
А теперь пора переходить к анализу крови. Что он может поведать по интересующему нас вопросу? Начнем немного издалека. С рассмотрения показателей, которые у всех на слуху и любой врач рутинно отмечает их в направлении на анализ крови.
Сначала – так называемый «плохой хороший» холестерин. Замечу, что никакого смысла в этом определении нет, поскольку двух холестеринов не бывает – только один. Откуда же взялся «плохой хороший» холестерин? Из нежелания вникать в детали. Поясню. Холестерин – это гидрофобная органическая молекула, которая не может свободно перемещаться в полярной неорганической среде, в данном случае – в кровяной среде. Поэтому печень упаковывает холестерин вместе с белком в фосфолипидный контейнер с разным соотношением холестерина и белка. То, что часто называют «плохим» холестерином, – это липопротеин (жирпротеин), где превалирует холестерин. Соответственно, «хороший» – это липопротеин с превалированием белка. Более подробно об этом и о связи холестерина и рака можно посмотреть здесь: https://oncohope.net/2016/05/10/holesterin-i-rak-est-li-svyaz/.
Так есть ли связь между повышенным содержанием липопротеина низкой плотности и раком? Да, есть. Особенно это актуально для гормонозависимых типов рака и особенно тогда, когда клетки перестают реагировать на гормонотерапию. Но это отдельный вопрос, а в целом высокое содержание «плохого» холестерина и триглицерида почти всегда провоцируют хронический воспалительный процесс – движущую силу любого (за некоторым исключением) рака.
Совершено определенно о наличие воспалительного процесса говорит и повышенное содержание С-реактивного белка (C-reactiveprotein). Рутинно анализ крови на этот показатель врачи, к сожалению, не назначают. Нужно настойчиво попросить, а на вопрос «зачем вам это?» показать докторам, например, эту цитату: «С-реактивный белок (СРБ) является маркером анализа крови на воспаление в организме. СРБ вырабатывается в печени, и его уровень измеряется путем анализа крови. СРБ классифицируется как реактив острой фазы, что означает, что его уровни будут расти в ответ на воспаление». Если еще более конкретно, то «CRP levels have been used to predict the risk of cancer, detect cancer recurrence, and in prognosis. CRP is a biomarker of inflammation and indicator of the immune response to tumors. Its role as a predictor of survival has been shown in multiple myeloma, melanoma, lymphoma, ovarian, renal, pancreatic, and gastrointestinal tumors» – «Значение СРБ  используют для оценки риска развития рака, выявления рецидивов рака и прогнозирования его развития. СРБ является биомаркером воспаления и индикатором иммунного ответа опухоли. Его роль в качестве предиктора выживания была показана при множественной миеломе, меланоме, лимфоме, опухолях яичников, почек, поджелудочной железы и желудочно-кишечного тракта». Словосочетание «было показано» в данном контексте означает, что имеются публикации с результатами конкретных исследований.
Хотя СПБ, безусловно, один из важных показателей, но все же его роль не стоит переоценивать. Он будет повышен независимо от природы воспалительного процесса, будь то острый воспалительный процесс (ранение, инфекция и т.п.) или хронический, который тоже не обязательно связан с раком. Поэтому одноразовый анализ мало что прояснит и есть смысл повторить его несколько раз, скажем, с месячным интервалом. Можно подождать результатов анализа на СРП, а лучше попросить доктора не откладывая включить в направление на тест еще несколько показателей. Если вам удалось убедить его включить СРП, то стоит развить успех и затребовать анализ на:
– carcinoembryonicAg(карциноэмбриональный антиген) (KA);
– lactatedehydrogenase(LDorLDH) (лактатдегидрогеназа (фермент)  ЛД или ЛДГ;
– alanine aminotransferase (ALT) (аланинаминотрансфераза) АЛТ;
-aspartate aminotransferase (AST) Аспартатаминотрансфераза АСТ;
– alkaline phosphatase level test ( ALP) (щелочная фосфатаза (ЩФ);
-amylase, lipase (амилаза и липазa).
Давайте посмотрим, стоит ли тратить нервы, убеждая доктора добавить эти пункты в анализ крови.
Увеличение каждого из этих показателей само по себе может и не быть непосредственно связано с наличием атипичных клеток. Это верно. Но также верно, что они, во-первых, свидетельствуют о наличии определенной ненормальности в работе какого-то органа или системы, а во-вторых, если фиксируется отклонение не какого-то одного показателя, а одновременно нескольких, то тогда это может быть серьезно.
Начнем с последних в этом списке позиций – с амилазы и липазы. Хотя их абнормальное значение менее всего из этого списка связывается именно с раком, но если с ним, то едва ли не самым свирепым, на мой взгляд, – раком поджелудочной железы. Эти два фермента, липаза и амилаза, генерируются поджелудочной железой для расщепления жиров и углеводов и их значительное отклонение от нормы в обоих направлениях (как в сторону уменьшения, так и увеличения) с большой вероятностью свидетельствует о том, что не все ладно в датском королевстве. Как минимум – острый панкреатит и то, что меньше всего хотелось бы услышать: «Amylase and lipase levels can also rise due to other pancreatic disorders, such as: … pancreatic cancer». Пугаться не нужно, но и оставлять все как есть крайне рискованно. Не хотел бы здесь давать каких-либо советов, лучше всего обратится к специалистам и попробовать с их помощью для начала изменить свои диетические привычки и через месяц другой повторить тест и посмотреть на динамику.
А теперь давайте остановимся на одном из самых важных из связанных с раком индикаторов из этого списка. Он имеет сложное название, не уверен, кстати, в правильности перевода: lactatedehydrogenase(LDorLDH) (лактатдегидрогеназа (фермент) ЛД или ЛДГ. Это тоже фермент: метаболический фермент, участвующий в выработке энергии и который обнаруживается почти во всех наших клетках, причем самые высокие уровни обнаруживаются в клетках сердца, печени, мышц, почек, легких и в клетках крови.
Ну и что тут такого? Мало ли какие ферменты есть практически во всех наших клетках. Что в нем такого особенного? Этот фермент катализирует взаимопревращение пирувата и лактата во время гликолиза и глюконеогенеза. Опять непонятно? Тогда посмотрите пост https://oncohope.net/2016/01/22/chto-den-gryadushhij-nam-gotovit/, последнюю его часть, где говорится о анаэробном преобразовании раковыми клетками глюкозы в энергию как раз с помощью этого пирувата. Без него как без рук – никакого преобразования. Без него, конечно, и аэробное дыхание невозможно, поэтому он всегда обнаруживается в плазме крови. Но в каких количествах? Вот интервал: U/L120-252 (в разных странах единицы измерения могут разниться). А если значение выше? Тут смотря на сколько. Плохо, если значимо выходит за верхнюю границу. Много хуже, если в разы. О чем это говорит? При аэробном способе получения энергии его так много не нужно, а вот при анаэробном, когда вместо соединения с кислородом в митохондриях идет бескислородная ферментация глюкозы, вот тогда этого фермента нужно много. И чем более продвинут раковый процесс, тем более этот фермент востребован. Чтобы не быть голословным, дам ссылку на одну из работ, где об этом пишется с солдатской прямотой. Жестокая правда, которую тем не менее стоит знать: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5097084/. «Highlevelofserumlactatedehydrogenase(LDH) isawell-knownpoorprognosticfactorinpatientswithmalignancies» – «Не подлежит сомнению, что высокий уровень (ЛДГ) служит плохим прогнозом для пациентов со злокачественными новообразованиями». Вот такое «обнадеживающее» начало. Под высоким понимается уровень, в разы выше верхней границы. Так что не все так плохо.
Если предыдущий маркер не обладает или никакой, или очень малой специфичностью в отношении типа рака, то наш следующий участник CarcinoembryonicAg(карциноэмбриональный антиген) (KA) – наоборот. Увеличение показателя этого маркера не обязательно является признаком наличия рака. Как видно уже из названия, это белок, который обычно присутствует у плода в течение первых 6 месяцев беременности, он играет роль в адгезии и узнавании клеток и его небольшое количество (ug/L0.0-3.4 или от 2,5 до 5 мкг/л ) у взрослых является нормальным. А если показатель выходит за верхнюю границу? Что тогда? Ну, тогда полезно знать, что, во-первых, КА может ассоциироваться с разными видами рака, такими, например, как рак молочной железы, рак легких, рак яичников, матки и медуллярного рака щитовидной железы, но особенно колоректального, включая все разделы кишечника и прямой кишки. А во-вторых, и это хорошая новость, он не «идеальный» маркер. И совсем не обязательно является признаком наличия рака. Его увеличение в ряде случаях может происходить при хронических воспалительных заболеваниях легких и кишечника, а также в случаях цирроза или почечной недостаточности (тоже не подарок).
В клинической практике КА используется главным образом для определения того, не рецидивирует ли колоректальный рак после хирургической резекции. И косвенно позволяет судить об эффективности применяемой для этого вида рака терапии.
Так, хорошо. Вернее, плохо: анализ показал, что КА выше нормы. Что дальше, что делать-то? Если бы, не дай Бог, это случилось со мной, то первое, что я сделал бы, попросил бы у моего доктора направление на колоноскопию. Заодно – направление на тест на креатинин (который при проблемах с почками почти всегда повышен).
Хроническое заболевание легких незамеченным вряд ли останется, а вот печень? Самое время рассмотреть последние маркеры, которые могут прояснить ситуацию с состоянием печени, да и не только ее.
Итак, alkaline phosphatase level test (ALP) (щелочная фосфатаза (ЩФ). Это очень важный и «объемный» показатель содержания фермента или энзима ЩФ, анализ на который многие врачи часто рутинно назначают, так что и просить особо не придется. А почему к нему такое внимание? Мне кажется, потому что повышенный его уровень нередко ассоциируется с наличием проблем в печени, мочевом пузыре и, что особенно важно, в костях. А почему это особенно важно? Потому что многие превалирующие виды рака, такие как рак груди, простаты, легких и других органов, очень часто метастазируют именно в кости. И весьма полезно выявить это еще до того, как метастазы начнут себя проявлять. Конечно, несопоставимо точно об этом можно узнать по результатам скана, но это же не рутинный метод и его имеет смысл делать при повышенном значении ЩФ.
Так, что у нас осталось? Еще два маркера, относящихся к работе печени. Гораздо правильнее было бы, говоря о печени, объединить все три в одну группу, как это делают хорошие врачи. Есть для этого даже специальный термин: панельный тест печени (LiverFunctionTest). Все вместе эти три маркера дают специалистам относительно полное представление о функциональных возможностях печени. А почему к ней такое внимание? Мне кажется, причин две. Как все дороги ведут в Рим, так и в нашем организме мало что происходит без участия печени. При этом  она обладает почти безграничным терпением: нужно очень сильно постараться, чтобы ее проблемы реализовались в заметные симптомы. Поэтому такое внимание в виде трех относящихся к ее работе маркеров более чем оправдано. Один мы уже рассмотрели. Осталось два: Аланинаминотрансфераза (АЛТ) и Аспартатаминотрансфераза (АСТ).
Последний мы здесь рассматривать не будем, поскольку собственно с раком у него все-таки нет выраженной ассоциации. Безусловно, его показатель важен для понимания полноты картины, но оставим это специалистам. А вот на аланинаминотрансферазе (АЛТ)стоит задержаться. Этот энзим выполняет в печени очень важную функцию: превращает аланин, аминокислоту, содержащуюся в белках, в пируват, тот самый элемент, который незаменим для получения клеточной энергии конкретно раковыми клетками в процессе глюконеогенезиса. Тем, кто пренебрег моим советом посмотреть пост https://oncohope.net/2016/01/22/chto-den-gryadushhij-nam-gotovit/, еще раз советую это сделать для лучшего понимания того, почему у раковых клеток такая ненасытная в нем потребность.
Вот чего я не совсем понимаю, так того, зачем печень это делает, зачем по сути способствует раковому процессу, трансформируя аминокислоты в пируват. То, что у раковых клеток неуемная потребность в глюкозе, понятно. Но зачем печень усиливает синтез пирувата? Нормальным клеткам его столько не нужно. Единственное объяснение, которое приходит на ум, это то, что в данном случае работают изначально встроенные механизмы и печень получает сигнал, когда уровень пирувата опускается ниже нормы, а он может опускаться, если идет активный раковый процесс. Может, но не всегда. Мне кажется, что только при недостатке глюкозы в крови. Если она там присутствует в избытке, то для них все и так хорошо.  И когда же это происходит? Да всегда, когда в нашем меню превалируют простые углеводы. Подумайте еще раз об этом. А если потребление углеводов свести к минимуму и «сесть», к примеру, на кетоновую диету? Они, кетоновые диеты, бывают разные. Есть и такие, в которых потребление белков не сильно ограничено. В этом случае величина АЛТ скорее всего будет превышать норму, вот почему простое исключение или минимизация углеводов — это еще не перевод раковых клеток на голодный паек, они с помощью печени и пирувата обойдутся белками, не нужно об этом забывать.
Вернемся к нашему маркеру. Собственно, о раке стоит серьезно обеспокоится в основном тогда, когда этот показатель (АЛТ) не просто повышен, а повышен очень сильно. Да и и это не обязательно связано с раком: такое значению может дать острый вирусный гепатит и не только.
И в заключение еще раз хочу напомнить, что все-таки эти маркеры не обладают специфичностью по отношению к раку. Их повышенное значение не причина ударятся в панику. Они могут зависеть от многого из того, что происходит в организме. И их нужно воспринимать как его организма дружеское предупреждение или просьбу уделить наконец ему немного вашего внимания

Обратите внимание, эта статья была опубликована в моем Живом Журнале до создания сайта и много ценных комментариев может содержаться именно там.
Чтобы прочесть их, откройте ссылку https://montreal15.livejournal.com/48450.html.

Добавить комментарий