Решил продолжить предыдущий опыт по реконструкции ключевых текстов, написанных несколько лет назад. А зачем, что, больше других тем не осталось? Нет, темы конечно есть, но время как бы «утрясает» написанное и становится понятно, какие проблемы остаются наиболее актуальными, к каким приходится непрерывно возвращаться.
Вот и сегодняшний новый-старый текст первоначально был написан о протеолитических энзимах, о той роли, которые они играют в нашем организме, начиная с самого нашего рождения, о выдающихся работах совершенно пока не оцененного шотландского ученого доктора Джона Берда и его последователей: доктора Келли и доктора Гонсалеса.
Но, судя по полученным к этому тексту многочисленным комментариям, есть потребность не только более подробно и аргументированно показать как они работают, но и дать практические рекомендации по использованию протеолитических энзимов в антираковой терапии.
Что может быть хуже рака поджелудочной железы? По опубликованным в США данным менее 4% больных, проходящих курс химиотерапии, дотягивают до 5-летнего рубежа. Однако есть и другая статистика, пациенты доктора Гонсалеса, практикующего в Нью-Йорке, живут в среднем 17.5 месяцев, в три раза дольше тех, кто проходит курс химиотерапии, а совсем нередко преодолевают и пяти, и десятилетние рубежи. Что же делает этот доктор? Его метод лечения базируется на трех составляющих: индивидуальная диета, очистка организма и, самое главное, протеолитические энзимы. Все сказанное относится и к другим видам рака, просто поджелудочная железа один из наиболее тяжелых случаев, это во-первых, и во-вторых – это как раз тот орган, который эти энзимы и вырабатывает.
Давайте вспомним, что такое энзимы, и какое отношение они могут иметь к онкологии. Энзимы – это протеины или белки со специфическими функциями, являющимися катализаторами химических процессов, происходящих в организме. Дыхание, пищеварение, работа всех наших органов и систем совершенно немыслима без их участия. Они вовлечены во все химические реакции, увеличивая их скорости в миллионы раз, оставаясь при этом неизменными. Более того, драматически снижая энергетический порог реакций, они позволяют им протекать обеспечивая существование самой жизни, и в этом нет никакого преувеличения.
Возникает вопрос: откуда берутся эти важные элементы? Прежде всего сам организм, каждая его клетка, генерирует энзимы, но особенно много их производит поджелудочная железа и другие эндокринные железы. Кроме того, они присутствуют во всех сырых продуктах питания. Наш организм производит протеазу для переваривания белков, амилазу – для крахмала и углеводов, липазу для жиров, и для молочных продуктов лактозу.
Теперь посмотрим, что происходит с пищей, когда она попадает в желудок. На этом стоит остановиться более подробно по двум причинам. Во-первых – мало найдется более ярких примеров между тем, как задумано природой, и тем, что на самом деле происходит, и во-вторых – к каким тяжелым последствиям это расхождение приводит.
Начнем с того, как должно быть. Предполагается (создателем), что пища попадает в желудок хорошо прожеванная, насыщенная не только энзимами, находящимися в слюне, но и энзимами, находящимися в самой пище. С их помощью и идет процесс разложения пищи на составляющие, в идеале 75% пищи должны разлагать внесенные с ней энзимы, и только после этого клетки желудка выделяют соляную кислоту и пищеварительный энзим пепсин для продолжения процесса.
Пепсин процветает в кислотной среде, зато все привнесенные энзимы (за исключением протеолитических) в этой среде дезактивируются. Далее, пищевой концентрат попадает в тонкий кишечник. В тонком кишечнике кислота нейтрализуется в двенадцатиперстной кишке, и только тогда пищеварительные энзимы поджелудочной железы вступают и завершают процесс. Пищевые вещества через стенки кишечника переходят в систему кровообращения.
Я не случайно испытывал Ваше терпение описанием этого процесса, важно понять, как природа нежно и бережно относится к поджелудочной железе, не нагружая ее, она включается в самый последний момент. Заметьте пожалуйста, что наши железы – это не мышцы, их совершенно не нужно тренировать. А вот то, что мы с ними делаем, похоже именно на тренировку. Это становится ясным, стоит только посмотреть, как протекает пищеварительный процесс в желудке среднестатистического гражданина.
Что бы никого не обидеть, возьму, для примера, себя самого, но не сегодняшнего, отягченного знаниями, а того, каким я был лет сорок назад, заходя на обед в институтскую столовку. Комплексный обед из трех блюд: суп, котлета или сосиски с картошкой, или кашей, и компот, примерно так.
Не ищите здесь энзимов, даже с микроскопом не найдете. Все, что были, полностью разрушены при термообработке, а для этого достаточно температуры 48-54С. Вся эта лишенная энзимов пищевая масса, попадая в желудок, около часа лежит там как тяжелый ком, пока бедный желудок решает, что с ней дальше делать. Попросту выделяемого желудком количества соляной кислоты совершенно недостаточно для ее декомпозиции, и не имея другого выхода, вся эта плохо переваренная масса проталкивается в тонкий кишечник.
И вот здесь мы возвращаемся к вопросу о тренировке. Все эндокринные системы ,и, в первую очередь, поджелудочная железа, начинают испытывать невероятный стресс, поскольку должны мобилизовать все свои ресурсы для производства огромного количества энзимов, чтобы наконец разложить этот “подарок” на составляющие. Если это не тренировка, то что? Да и результаты налицо, у большинства граждан после сорока лет поджелудочная железа увеличена в размерах. Еще раз, это не бодибилдинг, увеличение сигнализирует о нездоровье желёз.
Теперь о том, почему это так важно. В этом коротком отрывке я не буду касаться всех пищеварительных энзимов, они все, безусловно, нужны, и их недостаток бесследно не пройдет. Но среди них есть первые среди равных – энзимы разлагающие протеины или белки. Даже до знакомства с работами доктора Гонсалеса я был осведомлен об особой роли этих энзимов. В самом деле, помимо пищеварительных функций, на них возложено множество других обязанностей. Их можно рассматривать как составную часть нашей иммунной системы. Почему? Первая линия обороны иммунной системы обезвреживает чужеродные элементы, пытающиеся проникнуть в наш организм, всевозможные бактерии, вирусы, грибки и прочих, незваных гостей. Эти, казалось бы, лишенные всякого интеллекта существа, на деле оказываются поразительно изобретательными. Первое, чем они озабочиваются, это как ускользнуть от внимания нашей иммунной системы и часто преуспевают, покрывая себя защитным слоем белка. Если в кровеносной системе достаточное количество протеаза или протеолитических энзимов, то этот маскарад долго не продлится, протеаза легко разложит защитный слой белков на составляющие аминокислоты, и тогда чужеземцы останутся один на один с нашей иммунной системой. Никто их с этим не поздравит. Другое дело – откуда же при нашей жизни в крови будет протеаза, да еще и в больших количествах? Про поджелудочную железу можно забыть, ей бы пищеварительный процесс обеспечить. Вся надежда на помощь извне, то есть из продуктов или специально приготовленных добавок.
Вот здесь несколько поподробней. В ряде комментариев сама идея того, что протеолитические энзимы могут через тонкий кишечник попадать в кровоток называлась, мягко говоря, «чушью собачьей». «Как же они туда в кровоток попадут, не иначе как будут буравить или грызть кишечник, если конечно до него доберутся, пройдя через концентрированную соляную кислоту желудка и концентрированную щелочь двенадцатиперстной кишки».
Прежде всего, нет никаких оснований беспокоиться за судьбу протеолитических энзимов. Еще в прошлом веке ряд исследователей, в том числе и из России, показали, что даже кипячение протеолитических энзимов в концентрированной соляной кислоте никак на них не сказывается. Что же до щелочи, то тут надо вспомнить, что энзимы эти генерируются в поджелудочной железе, где уровень pH превышает 8 и является самым высоким в организме.
Теперь о том, как они туда, в кровоток, попадут. В определенной степени мне понятен сарказм вопроса, заданного судя по всему медиком, и предположения, что иначе как прогрызая дырки в тонком кишечнике, протеолитические энзимы в кровь попасть не могут. Действительно, в тонком кишечнике вся питательная масса уже декомпозирована на составляющие ее части, а здесь ведь целый большой белок – протеолитический энзим.
У меня для этого сомневающегося есть хорошая новость. Протеолитическим энзимам ничего ни грызть, ни буравить не нужно. В кровоток из толстого кишечника можно попасть двумя путями. Превалирующий для фрагментов пищевых белков, жиров и углеводов – их абсорбция клетками слизистой оболочки кишечника. Протеолитические энзимы для этого слишком большие, поэтому они используют другой механизм, а именно диффузионное проникновение между клетками стенок кишечника. Научное название по-английски: «self-enhanced paracellular diffusion», подробнее об этом можно посмотреть здесь:
KOLAC C., STREICHHAN P., LEHR C.-M. “Oral bioavailability of proteolytic enzymes.” European journal of pharmaceutics and biopharmaceutics. 1996, vol. 42, no4, pp. 222-232 (68 ref.)http://cat.inist.fr/?aModele=afficheN&cpsidt=3191444.
Ну что же, все это, возможно, интересно, но при чем здесь рак и доктор Гонсалес? Как говаривал наш герой-разведчик : «Терпенье, Штюбинг, и Ваша щетина превратится в золото.» Терпение, оно нам понадобится. Придется вернуться к событиям начала прошлого века, а именно к работам английского ученого, доктора Джона Берда, первым предположившего антираковую активность протеолитического энзима трипсина. Еще раз призываю к терпению. Вместе с доктором Бердом посмотрим на один из процессов, происходящих с человеческим эмбрионом, то есть на то, что каждый из нас в свое время проходил. Точнее сказать не все, очень редко, но случается, что кто-то не проходит. Так вот, все мы, без всякого исключения, находясь в состоянии эмбриона, имели очень агрессивное раковое образование. Именно Доктор Берд впервые показал, что на самой ранней стадии развития эмбриона, на стадии бластоцисты, наружный слой клеток трофобласт, из которой затем формируется плацента, выглядит и ведет себя как самое настоящее раковое новообразование.
В самом деле, под микроскопом клетки трофобласта выглядят как крайне недифференцированные – клетки, характерные для наиболее агрессивных форм рака, ведут себя тоже как рак – неограниченно разрастаются, вторгаясь в соседние ткани, мигрируют по всему новому организму, создавая при этом экстенсивную кровеносную систему.
Интересно отметить, как порой причудливо происходит становление новых идей. Взять хоть ангиогенезис, лавры открытия которого принадлежат американскому доктору Джуду Фолкману (см. ниже “Ангиогенезис – движущая сила любого рака”). Нисколько не умаляя заслуг Фолкмана, все же справедливости ради нужно сказать, что пионером здесь является доктор Берд. Именно он показал, что трофобласт использует ангиогенезис для своего неограниченного роста.
А стволовые клетки, которые также были открыты не так давно, в шестидесятых годах прошлого века, учеными Эрнестом МакКаллохом и Джеймсом Тиллом, спустя сорок лет после кончины доктора Берда? Совершенно не подозревая о ранних исследованиях доктора Берда, они опубликовали цикл работ о наличии в нашем организме сети недифференцированных клеток, названных ими стволовыми. Эти клетки, как мы сейчас знаем, совершенно необходимы для нашего существования. Они являются своеобразным резервуаром, служащим для замены вышедших из строя или потерянных клеток, вследствие, например, нормального обновления стенок кишечника, или клеток, потерянных в результате ранения, болезни или апоптоза.
Сейчас все это хорошо известно, масса работ опубликовано, а в те далекие времена – конец позапрошлого – начало прошлого века – никто об этом даже не догадывался, поэтому пионером и здесь является доктор Берд. В лабораторных опытах на животных он продемонстрировал, что в период раннего развития эмбриона клетки трофобласта проникают в различные ткани и органы эмбриона, образуя сеть недифференцированных клеток, и это те самые клетки, которые мы сейчас называем стволовыми.
И все же его главная заслуга в другом. Он обнаружил, что в какой-то строго определенный момент вот это безобразное поведение ранней плаценты неожиданно меняется. У всех у нас это случается ровно на 56 день от момента зачатия, когда “ракообразный“ трофобласт превращается во вполне безобидную плаценту. Сам этот факт у него никакого сомнения не вызывал, многочисленные проведенные им опыты демонстрировали одно и тоже, но ему потребовались годы для понимания того, почему это происходит.
Наконец, нашлось единственно возможное объяснение такого внезапного превращения, по сути дела ракового образования в нормальный орган. Дело в том, что у всех человеческих эмбрионов как раз на 56 день поджелудочная железа начинает синтезировать протеолитические энзимы, хотя никаких других причин для ее работы нет, все необходимые питательные вещества эмбрион получает от материнского начала уже в готовом виде.
Установив этот факт, доктор Берд справедливо решил, что поскольку протеолитические энзимы эмбриона производят такое магическое преобразование раковых клеток в нормальные, то вполне возможно использовать протеолитические энзимы в медицинской практике для лечения онкологических заболеваний. Не откладывая в долгий ящик, он провел успешный эксперимент с мышами, привив им разновидность саркомы. Контрольные экземпляры, как и ожидалось, быстро погибли, а вот их более везучие товарищи по несчастью, получившие инъекцию трипсина, оказались вполне здоровыми, опухоль полностью исчезла.
Опубликованная доктором Бердом в 1902 году “The trophoblastic theory of cancer” и первые успешные опыты, подтверждающие правильность основных положений его теории, не могли не привлечь внимания, как ученых, так и практикующих врачей. Очень скоро доктор Берд успешно продемонстрировал на примере нескольких пациентах с тяжелыми случаями рака эффективность своего метода. Энзимная терапия возвращала людей к жизни.
Дальнейшему распространению его метода в то время помешали два обстоятельства. Многочисленные последователи метода доктора Берда зачастую безо всяких с ним консультаций стали использовать трипсин для лечения рака.
Результаты были смешанными, данные с результатами успешного лечения соседствовали с полным провалом. А по-другому и быть не могло. Мало кто из его последователей осознавал важность того, какого качества ферменты они использовали. Подробно, и с налетом горечи, об этом написано в его книге: http://www.newspringpress.com/beard.html
А второе обстоятельство носило чисто субъективный характер. Всё внимание научного и просто сообщества было приковано к дважды лауреату Нобелевской премии Марии Кюри и ее предложению лечить рак с помощью рентгеновского излучения. Доктор Берд открыто выступил против этого безумия и, естественно, подвергся шельмованию и остракизму.
Короче говоря, он и его замечательные исследования были надолго забыты.
Но, как известно, рукописи не горят.
Забвение было нарушено в 1950 году, после того как один из ведущих биохимиков Эрнст Кребс опубликовал работу полностью поддерживающую и разделяющую концепцию Доктора Берда:
THE UNITARIAN OR TROPHOBLASTIC THESIS OF CANCER by Ernst T. Krebs, Jr.,
(Reprinted From the Medical Record, 163:149-174, July 1950).
Но потребовалось еще довольно много времени пока доктор Келли, а за ним и доктор Гонсалес, основываясь на фундаментальных работах доктора Берда, предложили энзимную терапию для лечения практически любых видов рака.
Что лежит в основе этой антираковой терапии? Естественно, протеолитические энзимы, которые необходимо принимать орально в больших количествах (я принимал 6 раз в день по 16 капсул) на пустой желудок. Это главный, но не единственный элемент терапии.
Прием многочисленных добавок и специальная диета имеют целевое назначение сбалансировать активность симпатической и парасимпатической ветвей вегетативной нервной системы, дисбаланс которой характерен для всех раковых больных.
И еще, ежедневные кофейные клизмы – для облегчения работы печени и желчного пузыря по утилизации продуктов распада раковой опухоли.
И что? Перефразируя Жванецкого, все это действительно работает. Если мой собственный почти двухгодичный опыт Вас не убеждает, приведу свидетельства доктора Джеффри Дака – рентгенолога с 35-летним стажем:
No Coexistence of Cancer with Circulating Enzymes of Pancreatitis
One last point I am compelled to mention. During my 30 year career as a radiologist much of my time was spent reading images of metastatic cancer on CAT scans. One of the things I noticed was that I never witnessed the presence of metastatic cancer in patients who had pancreatic enzymes circulating freely in the bloodstream from acute or chronic diffuse pancreatitis. Excluded of course was focal pancreatitis caused by an obstructed pancreatic duct due to a small pancreatic cancer. Thus I had independently confirmed the major tenet of John Beard and Ernst Krebs many years before I even heard of the trophoblastic theory of cancer. – И последнее о чемя хочу упомянуть. Проработав 30 лет рентгенологом, я много раз видел изображения рака с метастазами, полученными на КТ. Однако при наличии в кровеносной системе пациента свободно циркулирующих протеолитических энзимов, вследствие острого или хронического панкреатита, метастаз я ни разу не наблюдал. Конечно, за исключением очагового панкреатита, вызванного собственно раком поджелудочной железы. Таким образом я независимо подтвердил основной тезис Джона Берда и Эрнеста Кребса за много лет до того как впервые услышал про их теорию.
И уже совсем в заключении. Наблюдение, которое сделал, упомянутый выше доктор Кребс, о частоте заболевания раком кишечника (разных его частей). Рак тонкого кишечника фиксируется в 50(пятьдесят) раз реже, чем толстого. Почему? По его мнению, причиной этого является поступление из поджелудочной железы в двенадцатиперстную кишку (часть тонкого кишечника) протеолитических энзимов, как рутинная часть пищеварительного процесса
