Очень хорошо помню тот солнечный весенний день, когда сидя в кабинете у доктора, услышал, то чего меньше всего надеялся услышать – позитивный результат биопсии. День перестал казаться таким безмятежно прекрасным, в один момент как-то все потускнело. Как потом выяснилось, я оказался одним из семи жителей Канады, которые каждый день имеют несчастье услышать этот диагноз – рак простаты.
Между тем доктор весьма тактично не дал моему замешательству перерасти в нечто большее и перевел разговор в практическую плоскость. Положительная биопсия – это конечно плохо, но есть и хорошая новость – пораженных участков у Вас немного, поэтому весь арсенал лечения в нашем распоряжении.
Итак. Есть хирургия – полостная операция, называется радикальная простатэктомия, попросту говоря, удаление простаты. Радиационная терапия, два варианта на выбор: или облучение простаты, (несколько десятков сеансов в течение двух месяцев) или брахитерапия – это когда маленькие радиоактивные зерна вводят в простату. Именно эту последнюю терапию доктор мне и рекомендовал. Видимо почувствовав мое настроение и прерывая затянувшуюся паузу, он добавил: “Вы можете просто ничего не делать и выбрать метод активного наблюдения”. На тот момент это предложение показалось мне кощунственным. Невозможно же ничего не делать; я решительно согласился с его выбором и тут же получил направление в радиологическую клинику.
Звонок оттуда не заставил себя ждать, и уже через несколько дней я встретился со специалистом-радиологом. Приятный молодой человек очень подробно и доброжелательно нарисовал мне во всех деталях то, что меня ждет и, видимо для большей убедительности, даже показал, как выглядит операционная.
За несколько дней предшествующие визиту, я успел прочесть небольшую брошюру “Понимание рака простаты”, которую взял в офисе у моего доктора-уролога. Не могу сказать, что ее содержание меня как-то успокоило или ободрило, скорее наоборот, но позволило привести мысли в некий порядок и сосредоточиться.
На тот момент основным был вопрос эффективности предлагаемой терапии и возможные побочные эффекты. Кроме того, я уже был достаточно подготовлен для предметного разговора и в состоянии сформулировать ряд вопросов. Больше всего беспокоило, что если эта терапия не сработает и через какое то время все вернется на круги своя, то, как сказано в этой брошюре, хирургическое вмешательство станет невозможным.
Что в этом случае остается делать? «Ну, будем надеяться, что это не Ваш случай». Честно говоря, даже не знал, как на это реагировать. Вернее знал, я сказал, что не хочу форсировать события, благо особой срочности в моем положении не было, и мы договорились вернуться к этому вопросу через три месяца, после окончания отпускного периода.
Как хорошо, что мы живем в эпоху интернета, и практически любая информация вполне доступна и в большинстве случаев ничего нам не стоит. Я целиком погрузился в изучение проблемы. Здесь надо заметить, что мне не пришлось особо напрягаться, поскольку большую часть жизни я работал со специальной литературой в гораздо менее комфортных условиях. Занимался я исследовательской работой в области аналитической химии, закончил по этой тематике аспирантуру, защитил кандидатскую и докторскую диссертации и, хотя вопросов биохимии никогда не касался, тем не менее, большого труда в понимании содержания книг и статей по профилактике и лечению злокачественных образований у меня не возникло.
Довольно скоро мне стало ясно, что существует два принципиально разных подхода к лечению рака, которые пока, к сожалению, в большинстве случаев друг другу достаточно агрессивно противостоят, что конечно неправильно, ибо рациональное зерно есть в обоих подходах.
Официальная Медицина (ОМ), поддерживаемая всеми уровнями государства – это одна сторона и Альтернативная Медицина (АМ), движимая по большей части не профессионалами, но страстно убежденными в своей правоте людьми – другая.
Водораздел проходит в понимании проблемы и средствах ее решения. ОМ рассматривает Злокачественные Новообразования (ЗН) как инородные тела, которые необходимо как можно быстрее уничтожить любыми средствами не считаясь с разрушительными, так называемыми, побочными эффектами. АМ считает ЗН ответом организма на внутренний и внешний дисбаланс и именно в устранении дисбаланса видит шанс добиться полного выздоровления без каких-либо отрицательных побочных эффектов (при очень серьезных эффектах положительных).
Оба этих направления не без первородного греха. В случае ОМ – это деньги. Официальная онкология уже давно и повсеместно, особенно в США, индустрия с оборотом в сотни миллиардов долларов и все, что каким-то образом может угрожать этому сверх прибыльному бизнесу, не имеет право на существование. В ход идут любые средства, отрицаются совершенно очевидные факты, абсолютно не считаясь с интересами, да и с жизнью больных. АМ, это как бы народное движение, здесь очень много энтузиазма, подвижничества и страсти, но, к сожалению, отсутствие организационного начала дает возможность влиться в эти ряды разного рода шарлатанам и тем, кто просто пытается нажиться на горе и отчаянии больных людей.
Здесь нужно уметь отличать зерна от плевел. К счастью, это не так трудно сделать. Наиболее проверенные и ценные вещи в АМ как раз исходят от профессиональных врачей и ученых.
Все то ценное, что я до сих пор встретил, не обставлено никакими секретами, совсем напротив, изложено предельно ясно и четко со всеми необходимыми ссылками на первоисточники.
Примерно два месяца спустя я пришел к своему доктору-урологу затем, чтобы объявить, что, во-первых, я ни при каких обстоятельствах не воспользуюсь его советом относительно брахитерапии, и во-вторых, на данном этапе я выбираю метод активного наблюдения.
Здесь уместно спросить – какие такие основания были у меня отказываться от рекомендации профессионала? Кстати, никаких сомнений в профессиональной пригодности моего доктора ни тогда, ни сейчас у меня не было и нет.
А было совсем другое. Я стал образовываться в этой области, посвятив этому практически все свое свободное время.
Занятие это оказалось настолько увлекательным, что иногда, забывая о первопричине моего интереса, я стал воспринимать происходящее как некую детективную историю, где действует опасный преступник, убивающий и калечащий людей и много разных хороших парней старающихся его обезвредить. Речь, как Вы понимаете, идет о раке и попытках ему противостоять. Много позже, меня начали сначала робко, а потом все назойливее одолевать странные вопросы насчет того, кто здесь настоящий преступник, так ли уж невинна жертва, и не переквалифицировать ли главного подозреваемого в соучастника…
Но это случилось много позже, а пока я начал свое собственное расследование со знакомства c брахитерапией – одной из разновидностей исполнения приговора (высшей меры) раку, а случается и самой жертве. Подробно изучив процедуру проведения этой экзекуции и побочные эффекты – все тот же джентльменский набор, что и при хирургии (частичная или полная импотенция и, простите, проблемы с мочеиспусканием, включая недержание), плюс возможные серьезные (включая онкологию) проблемы с прямой кишкой, я перешел к вопросам эффективности.
Ну, в самом деле, за что такие мучения и унижение мужского достоинства? Что же меня может ждать после всего этого на выходе? Понятно, что стопроцентную гарантию выздоровления, кроме Господа Бога, да ушедшего в небытие Госстраха никто дать не может, но уж о статистике наука молчать не должна. И точно. Нашлось сколько угодно исследований, очень серьезных, выполненных солидными медицинскими центрами.
Здесь, меня ждало первое откровение весьма неприятного свойства. Судите сами. Исследования, опубликованные Университетом Массачусетса, суммирующие результаты работ ряда ведущих американских клиник, показали удивительно низкую эффективность радиотерапии. Исследование, продолжавшееся почти пятнадцать лет, с 1971 по 1984 год, включало 2311 пациентов в возрасте от 55 до 74 лет на момент установления диагноза. Пациенты случайным образом были разбиты на три группы: те, кто подвергся хирургической операции по удалению простаты, радиотерапии и, наконец, те, кто не подвергался никакой терапии, т.е. оставался под активным наблюдением. Десятилетний уровень выживания для тех, кто был прооперирован, составил 86%, результат группы активного наблюдения был хуже – только 76%, но все же значительно лучше бедолаг после радиотерапии, 67%.
Прежде чем идти дальше с осмысливанием этих результатов, поделюсь еще одним фактом, установленным в этой работе. Он стоит того, чтобы сказать о нем отдельно. Дословно это звучит так: “установлено, что агрессивная терапия рака простаты ассоциируется с увеличением риска смерти от других форм рака”. Другими словами – даже если человек после удаления простаты увеличил свои шансы избежать смерти от рака простаты, то он одновременно увеличивает шанс умереть от другой формы рака.
Точности ради следует отметить два момента. Во всех упомянутых работах использовалась не брахитерапия, как мне было предписано, а так называемая External Beam Radiation Therapy (EBRT) или облучение простаты фокусированным радиоактивным лучом. Вполне возможно, что брахитерапия, сравнительно недавно вошедшая в медицинскую практику и не успевшая обрасти многолетней статистикой, могла бы показать лучшие результаты, но, учитывая одинаковую природу обоих методов, трудно ожидать большого различия в их эффективности. Кстати, тот симпатичнейший доктор-радиолог, на мой вопрос, чтобы он выбрал, окажись на моем месте, без колебания назвал (EBRT), где, по его мнению, есть только один недостаток в сравнение с брахитерапией – необходимость ежедневно в течение двух месяцев являться на процедуры.
Не знаю, как вам, а мне все этого было достаточно для решения воздержаться от процедуры.